если поймут мой забористый почерк, в чем я сильно сомневаюсь

нет, не спорт

организм истощается

Алхимики древности, поми-
мо всего прочего, баловались
составлением картин-ребу-
сов. Если вы видели, скажем,
льва, пожирающего солнце, то должны
были понять, что речь идет не о ремик-
се-иллюстрации к стишку Чуковского про
«крокодил Солнце проглотил», а о про-
цессе растворения ртутью золота. Поми-
мо алхимиков символы различной сте-
пени сложности и многозначительности
широко использовали в своих рабо-
тах художники самых разных школ, эпох
и течений. Потом настал двадцатый век,
информационная эпоха сменилась пос-
тинформационной, и сейчас в Интернете
гораздо легче найти фотографию чьей-
нибудь кривой рожи, чем новый шедевр
символистской живописи. Собственно,
ее почти и не осталось, сложная, тонкая
поэзия многогранных намеков и отсы-
лок полностью сметена реализмом фо-
токарточек с мыльниц (на одном полюсе)
и декадентским шармом дегуманизиро-
ванного, замкнутого на самого себя пост-
модернизма «актуального искусства» (на
другом полюсе). Сходная ситуация на-
блюдается и с игровой графикой.
Мы живем в мире победившего 3D? глав-
ный принцип которого звучит пригово-
ром всем мало-мальски возвышенным
натурам – «what you see is what you get».
Производители 3D-ускорителей, разра-
ботчики графических движков и прочая
индустриальная публика на полном се-
рьезе строят пресловутую «виртуальную
реальность», в которой картинка на эк-
ране (а в перспективе и вовсе стены го-
лографического туннеля) была бы пол-
ностью неотличима от реальной жизни.
Полная, стопроцентная фотореалистич-
ность компьютерного изображения – это
вопрос максимум ближайшего десятиле-
тия. А что такое «фотореалистичность»?
Это отсутствие возможности для интер-
претаций. Трехмерная графика совер-
шенно однозначна и не предполагает ка-
кого-либо смыслового барьера между
зрителем и изображением – вы оказы-
ваетесь в положении Алекса де Ларджа
с насильно открытыми глазами из «За-
водного Апельсина». Причем совершенно
неважно, какой у игры сеттинг – фантас-
тический, исторический, «из современной
жизни» – если трехмерный ускоритель
выдает на экран огромного боевого ро-
бота с арабской вязью на стальном тор-
се, то вы при всем желании не увидите
там ничего, кроме огромного боевого ро-
бота с вязью на торсе. Это слишком ре-
алистично, слишком правдиво, слишком
достоверно, чтобы вы могли попытаться
вложить хоть толику своего восприятия
или понимания в показываемую вам сце-
ну (причем заплатив за все это «удоволь-
ствие» еще и круглую сумму из своего
кармана – вы никогда не задумывались,
что за цену новейшей видеокарты вы мо-
жете купить настоящую штурмовую вин-
товку с полным боекомплектом и еще ос-
танется денег на пару гранат?).
К счастью, это не единственно возмож-
ный путь развития игровой графики.
Пресловутые спрайты, маленькие плос-
кие картинки, которые вам выдава-
ли игры в дотрехмерную эпоху, и были
той самой вожделенной символистской
живописью, тем тайным иероглифи-
ческим письмом, дозволявшим тыся-
чи интерпретаций. Fallout, Baldur’s Gate,
StarСraft – все они показывали вам не ге-
роев, а образы героев, лишь легкие, поч-
ти невесомые контуры и очертания, ли-
шенные фашистской фотореалистичной
прорисовки, раз и навсегда заданной ин-
терпретации и дозволявшие понимать их
и представлять именно такими, какими
бы вам хотелось их видеть. Ваши персо-
нажи были именно вашими, а не чьими-
то еще – потому что именно вы домыс-
ливали недостающие детали, черточки,
морщинки и трещинки, превращавшие
маленькие серые фигурки с экрана в жи-
вых монстров, роботов, рыцарей. А поп-
робуйте-ка сейчас в Half-Life представить
Фримена как-то иначе, чем он выгля-
дит на экране – ничего не выйдет, об-
раз ярок, точен, вбит в голову раз и на-
всегда. И образ этот принадлежит Valve,
а не вам. В некотором роде, если вы поз-
волите такое сравнение, выдуманные,
выстраданные вами двухмерные кучки
пикселей были подобны любимой жен-
щине, знакомой с малых лет. Латекс-
ная же глянцевость фотореалистичной
трехмерности – воплощенная проститут-
ка, принадлежащая всем и в то же вре-
мя никому.
Полный символов язык двухмерной гра-
фики требовал от игрока некоторого во-
ображения, без полета фантазии невоз-
можно было вообразить героя, а без
представления о герое вы не могли се-
бя с ним ассоциировать, через что всякая
игра сразу расстраивалась и портилась.
С появлением же близкой к фотореа-
листичности трехмерной графики план-
ка упала, ряды фантазеров, мечтателей
и сумасшедших разбавились людьми от-
кровенно скучными и серыми (справед-
ливости ради следует заметить, что это
было вызвано не только изменением ви-
зуальной культуры). В свою очередь, от-
вечая на запросы новой волны потреби-
телей, изменились и игры. В ответ на еще
большую доступность, в игровых мага-
зинах появилось еще большее количес-
тво простых рабочих парней и девчонок.
Им выдали еще больше развлекательно-
го продукта, круг замкнулся, процесс на-
чал раскручиваться и раскручивается до
сих пор.
Аналогичные коллизии случились
и в современной культуре – интелли-
генция и интеллектуальная часть об-
щества ответили на массовую культуру
тем самым дегуманизированным пост-
модернизмом (который, впрочем, сей-
час сменяется «постинтеллектуализмом»
и «новой искренностью»). В игровой ин-
дустрии произошло всем известное жес-
ткое разделение на проекты для широких
слоев и нишевые разработки. Очевидно,
эта тенденция чем дальше, тем больше
будет усиливаться. Впрочем, о перспек-
тивах игровой индустрии в контексте раз-
вития человеческой цивилизации мы по-
говорим в следующий раз.

соль?

я не графодрочер, сэр

Не думаю

дисы

геры

супермариобраззерс

аге оф эмпаирс

по приколу ставила думы 1 и 2, за 3 часа прошла

Поясни Ваня,раз ты понял...